В память о Саре - Страница 29

«Может, это Меррик?»

Стук раздался снова, и Майк вышел в прихожую. Он открыл дверь и уставился на гостя через застекленную створку.

— Вообще-то из вежливости полагается пригласить меня войти, — сказал Лу.

Майк немного подумал и отворил вторую дверь. Лу шагнул в прихожую. Майк выглянул, ища глазами машину, на которой приехал отец, но ничего не увидел. Лу что, следит за ним?

— Ты хорошо выглядишь, Майкл. Стройный, сильный и готовый на подвиги.

То же самое можно было сказать и о самом Лу. Он был и остался сухощавым и поджарым, подлость и готовая в любую минуту выплеснуться ярость словно законсервировали его. Волосы его поседели, солнце продубило кожу, но и облике Лу по-прежнему проглядывали бравада и чванство, свойственные ему еще в молодости, когда он был удачливым уличным бойцом, знающим, как ударить так, чтобы противник несколько недель не мог встать с кровати.

«Или исчез вообще, — добавил внутренний голос. — Не стоит забывать и об этом его таланте».

Майк запер дверь.

— Полиция знает, что ты в городе?

— Нет, и я был бы тебе благодарен, если бы ты сохранил мой визит в тайне, — сказал Лу. На нем был черный костюм и белая рубашка, черные лакированные туфли сверкали. — Полагаю, ты все еще корешишься с местным копом, ну, тем, который похож на Майка Тайсона в отставке? Как его там, Зуковски?

— Что тебе нужно?

— Я пришел поговорить. — Лу прикурил от золотой зажигалки, на лицевой стороне которой была выгравирована эмблема Корпуса морской пехоты. Эта зажигалка была у него всегда, сколько Майк себя помнил. Крошечное пламя на мгновение осветило лицо Лу и тут же исчезло. — Мы гак и будем стоять здесь или все же присядем?

— Как по мне, так и здесь нормально.

Лу затянулся сигаретой и огляделся. Лицо его оставалось невозмутимым.

— Здесь раньше жил доктор Джексон. Вон там он устраивал партии в покер. — Он показал на гостиную. — Славный малый. Хотя никогда не мог остановиться вовремя.

— Тот самый, которого ты обработал трубой на Девон-стрит?

Лу снял с языка зернышко табака и внимательно осмотрел его.

— Я надеялся, что, учитывая обстоятельства, ты стал терпимее.

— Ты ошибся адресом. Церковь Святого Стефана в другой стороне.

Его слова не возымели никакого действия и провалились в глаза Лу, словно камешки в бездонный колодец.

— Ты знаешь, что Джоуна умирает, — сказал Лу.

— Об этом все знают.

— Я имею в виду, что он может сыграть в ящик в любую минуту. Его прикроватная тумбочка и кухонный стол завалены всевозможными лекарствами — морфином, демеролом, прозаком и тому подобным. Я удивляюсь, что этот сукин сын еще переставляет ноги.

Майк открыл было рот, но предпочел промолчать.

Лу знал о лекарствах, потому что наверняка побывал в доме Джоуны.

— Там творится черт знает что, — продолжал Лу. — Новогодние гирлянды и игрушки висят у него по всему дому — в спальне, в гостиной, везде. Фил говорил мне…

— Фил?

— Фил Дебруссио, один из телохранителей Джоуны. Их там двое. Пресса не оставляет Джоуну в покое с тех пор, как была найдена куртка Сары.

Сара. Лу произнес ее имя так, словно девочка принадлежала и ему.

— Все эти фокусы с новогодними игрушками и гирляндами называются депрессией, — заявил Лу. — Сиделка из хосписа, приставленная к Джоуне, эта Терри Рассел, так вот, она говорит, что ее пациент умирает. Он возвращает-ся в прошлое, в счастливые времена своей прежней жизни, понимаешь?

— Это она сама тебе сказала?

— Разумеется, нет. Она не станет говорить со мной и уж, конечно, ни за что не станет откровенничать с тобой. Девчонка получила самые строгие распоряжения от Меррика не говорить тебе ни слова, как и тот парнишка со своим веб-сайтом, кстати. — Лу помолчал, давая Майку время осмыслить свои слова и уловить намек. Он в очередной раз затянулся сигаретой. — Когда у Джоуны случается просветление, он подолгу беседует со своим адвокатом, — выдохнув клуб дыма, сообщил Лу. — Он панически боится умереть в тюрьме. Поэтому адвокат все время говорит ему, чтобы он не беспокоился об этом.

«Господи, он установил «жучки» в доме Джоуны!»

— Думаю, настало время Джоуне заговорить, — заявил Лу с беззаботной, магнетической уверенностью, и Майк сразу же вспомнил, как мать снова и снова верила словам мужа о том, что в следующий раз он сумеет держать себя в руках, не даст волю гневу и не станет доказывать свою правоту кулаками.

— Я не стану впутывать тебя в это дело, — продолжал Лу, — но если к тебе нагрянет полиция и начнет задавать вопросы, мне может понадобиться алиби.

Ни единого разу Майк не вмешивался в ту, вторую, жизнь Лу. Когда он подрос, то всякий раз уходил к Биллу, если к ним заглядывал на огонек Кадиллак Джек или кто-либо еще из уголовников. Если же сбежать не удавалось, он запирался у себя в спальне и включал на полную громкость черно-белый телевизор или радио.

— Предоставь это полиции, — сказал Майк.

— Значит, ты этого хочешь?

— Они знают, что делают.

— Интересно, как, по-твоему, Джоуне удалось незамеченным выскользнуть из дома в ту ночь? — ухмыльнулся Лу, а потом добавил: — Когда в следующий раз увидишься со своим приятелем Зуковски, спроси у него, почему малый, которого они приставили наблюдать за Джоуной, спит на посту.

— Если ты вмешаешься в это дело и напортачишь, — ровным голосом пообещал Майк, — я расскажу Меррику о нашем разговоре.

В глазах Лу появилось безмятежное, отсутствующее выражение. Он шагнул вперед. В уголке рта у него дымилась сигарета, и Майк вновь почувствовал себя маленьким, а взгляд его помимо воли метнулся к рукам Лу. Он смотрел, не сожмутся ли они в кулаки, что служило верным признаком того, что ему предстоит трепка. Эти самые руки любили мать Майка, избивали ее и, в чем Майк не сомневался, похоронили ее.